Эти шапки. Меня всегда добивали долбанные шапки, потому что в них было жуть, как жарко. Большая клюшка, мелкая шайба, живые восьмидесятые во дворе, мой первый школьный класс. Уроки делались на продленке, а дальше был хоккей. Целая жизнь дворового хоккея. У нас не было разнообразных футболок или кофт с именами звезд и эмблемами известных клубов, зато у нас была фантазия и задор, и мы реально хотели играть.
Я шел! Нет, я не шел, я вылетал из подъезда и бежал на любое ледовое пространство, чтобы со старшими товарищами разделить участь реальных звезд. Мы вчера штудировали телевизоры и газету "Советский Спорт", а сегодня уже нужно было явить миру свое мастерство, пускай нам и показывали часто лишь 2-е и 3-и периоды уже давно закончившихся матчей. Как славно, что не было инета, потому что даже в записи - это был онлайн, я все равно не знал счет.
И вот, мы выходим! Первая пятерка страны уже была разобрана. Вот он Крутов, а вот Фетисов, чуть поодаль бежит Макаров, рядом с ним Ларионов, Касатонов сзади, потому что он надежен, он скала, он прикрывает Белошейкина. Остальным перепадало побыть Каменскими, Быковыми, некоторые забирали Хомутова.
Я выезжал на снег (это нельзя было назвать льдом) Алексеем Ткачуком, потому что мне нравилось, как он играл, и никто не замахивался на такие высоты. Не вратарь, не защитник, я имел право на атаку, но били по зубам, и обязательно любили применить силовой. От этих силовых я был весь в синяках. Удалений не было как факт. Судей тоже. Мы, которым по семь или восемь лет, пытались доказывать правоту, но приезжал самый главный дворовой Фетисов, и мог крепко приложить.
Однажды мне удалось обвести, крепко стоя на зимних ботинках (какие коньки? мы жили бедно!), очередного старшего Ларионова. Мне прилетело клюшкой так, будто сзади был не "Профессор", а настоящий канадский хулиган. Мы о них тогда только начинали слышать.
После этого, я не мог особо ходить, и маме пришлось сидеть со мной на больничном неделю. Но хоккей мне не запретили, я мог смотреть в окно, и видеть, как люди продолжают страстно гонять шайбу по замерзшей неровности площадки.
Это же был свой целый мир! Мы расписывали чемпионаты, мы брали Кубки Канады и чемпионаты СССР. Кто-то даже вынес из дома какой-то старый самовар, и сказал, что сегодня играем за Кубок Стэнли. И тогда мы рубились с еще большим азартом. Почему-то Кубок Стэнли вызывал нереальные эмоции, пускай он и являлся старым, ненужным, ржавым самоваром.
